Чёрный смерч - Страница 50

– На поле можно.

Через полчаса вокруг частокола уже вовсю кипела работа. Своих в бою с мэнками погибло шесть десятков, да ещё двенадцать человек было тяжелораненых. Чужинцев насчитали в семь раз больше, и далеко не все были убиты яростным демоном, кое у кого торчала в груди меткая стрела, хотя куда больше погибло от удара топором.

– Слабы гады в рукопашном бою! – порадовался кое-кто из молодых охотников.

– Слабы, – согласился Мутон, распоряжавшийся на поле, – жаль вот, ты по молодости не помнишь войны с согнутыми. Мы против них в рукопашной схватке тоже слабы были, а извели проклятых под корень. Гляди, как бы теперь мэнки с нами так же не сделали.

– Это ты о чём, дядя Мутон? – изумился воин.

– О том, что следует не только топором махать, но порой и головушку потрудить не мешает. Думаешь, о чём сейчас наши чародеи толкуют?.. То-то и оно. Послушать бы хоть одним ухом…

В Круглой землянке под строгим взором малого идольца совещались трое колдунов, и говорили они сейчас вовсе не о нашествии.

– Вот, значит, что за демон… – говорил Ромар, стараясь неподвижно удержать трясущуюся голову. – Что ты его с прежнего места сорвала, это хорошо, нечего ему рядом с Хоботом делать, двум демонам в одном логове не ужиться, оттого и неустройства проистекали. Теперь, значит, Хобот будет поспокойнее. Вот только Турана, беднягу, надо к месту приспособить, здесь ему оставаться нельзя, а то кровавыми слезами умоемся.

– Сама знаю, – устало проговорила йога. – Посуди, каково этакое чудище на поводке держать. Я хочу отвести его к Баюну, привязать к пещере чужинского мага.

– Баюн разве чужинец? – тревожно спросил хозяин землянки.

– Он и вовсе карлик, – усмехнулась колдунья. – Из неведомых, каких наши предки не помнят. Только его народа на земле не осталось, извели весь как есть.

– Точно?

– Он сам говорил, а Ромар его слова проверял. На людей у него зла нет, его род сгинул прежде, чем первопредок Лар на свет явился. Да у него сейчас ни на кого зла нет, за столько-то лет всякая ненависть выдохнется и истлеет.

Калюта с сомнением покачал головой, но возражать не стал.

– Правильно она говорит, – подтвердил Ромар. – А я вот о другом думаю. Получается, что покуда Туран к месту не пристроен, ей самой в селении тоже быть нельзя.

– Знаю, – бестрепетно произнесла йога. – Уходить надо сегодня, в крайнем случае завтра. Да и то, ждать вас мне придётся за стенами, а то, не приведи Лар, случится что, и он ко мне сюда полезет – всем тогда плохо придётся.

– Понятно… – вздохнул Ромар, – а я-то надеялся ещё месячишко дома пожить.

– Не получится. Да и куда бы ты пошёл через месячишко? На севере холода рано начинаются, не поспели бы до зимы.

– Сам вижу. Давай-ка я прямо сегодня выйду, на ночь глядя. А ты, – Ромар повернулся к Калюте, – скажи людям, чтобы на завтра отряд готовили в Верхнее селение. Там кое-кто собирался, так пусть с нами идёт. И к западным соседям гонцов послать нужно, к детям тура и лососям. А то они, может, и не знают ещё ничего. Так пусть готовятся, чтобы их врасплох не взяли, как медведей. А мы с тобой, как в тундру выйдем, попробуем охотников за мамонтами повидать. Дружбы у нас с ними нет, но дело как-никак общее, нельзя людей подводить, а то ведь если мэнки их одолеют, то потом нам же в спину ударят. Это вроде как в бой строем идти, пусть рядом с тобой человек, от которого тебя с души воротит, но если ты его не защитишь, убить позволишь, то это и твоя смерть будет.

– Зайдём, – согласилась Уника, – всё равно по пути. Давай собираться, Ромар, хотелось бы выйти засветло. Всех остальных мы будем ждать за выгонами.

– Мэнки вас там, за выгонами, не возьмут?

– Нет, конечно. Те, что живы остались, думаю, уже на левобережье сбежали. Надеюсь, у нас впереди есть пара месяцев спокойной жизни. Но на луговой берег всё равно поглядывайте.

– Да уж будем, – согласился Калюта. – Одно боюсь, как бы они нас не обошли, пока ты с Ромаром ходишь. Справлюсь ли один?

– Постарайся справиться. А я попытаюсь получить помощь у Баюна.

– Не надейся, – тихо и как бы себе самому сказал Ромар.

* * *

За долгие годы безрукий волшебник немало исходил краев и привык собираться в путь быстро, тем более что самому укладываться было неудобно, а значит, дорожный мешок всегда был у него наготове. А Унике и вовсе ничего не нужно было брать, разве что свежих лепёшек на пару дней. Но сейчас даже лепёшек было не попросить, хозяйки шарахались от Уники, словно от зачумлённой. Так что и впрямь задолго до темноты старик и женщина вышли из селения и двинулись вдоль берега в полуночную сторону. Народ был занят подготовкой к завтрашним похоронам и к празднованию своей победы и потому люди как бы не поняли, что колдун, без которого ни сами дети зубра, ни их соседи не мыслили существования рода, уходит не просто в очередное путешествие, а покидает селение навсегда. Гораздо больше людей заботило то, что селение покидает йога. Конечно, и подоспела она вовремя, и помощь её была велика, но подольше бы её не видеть, а лишь в сказках поминать, пугая детей призраком страшной бабы.

Проводить мать и учителя вышли только Таши и Калюта. Впрочем, Таши завтра с утра должен был догнать ушедших, поскольку сам отправлялся с Тукотом и Данком посланцами к детям лосося и, значит, до Верхнего селения и даже до избушки йоги им было по пути. Остальные люди лишь через несколько дней осознают, что сегодня кончилась целая эпоха – с людьми больше нет безрукого Ромара, который помнил сопливыми ребятишками их прадедов и прабабок.